Почему черный и белый цвета так популярны? При чем здесь чума и протестантская этика

На показах ведущих мировых брендах, включая Chanel, Armani, Saint Laurent, Versace, часто встречается черный цвет, почему он так популярен и как это связано со Средневековьем и протестантской этикой? Известный французский историк Мишель Пастуро рассказал в своей знаменитой книге «Символическая история западноевропейского Средневековья» о популярности черного, белого и серого цветов в европейском обществе после эпидемии чумы. Журнал The Status Symbol приводит наиболее интересные части исторического исследования, рассказывает о распространенности синего и коричневого в эпоху Средних веков, об использовании розового и фиолетового цветов для богослужений и о любви Генри Форда к черному цвету.

«Накануне Тридентского собора (прим. дата проведения: 1545 год) система литургических цветов, которая была в ходу в большинстве диоцезов католической церкви, выглядела следующим образом: белый – для пасхального времени и для праздников и месс во славу Христа, Девы Марии и особо почитаемых святых; красный – для праздников и месс в честь Святого Духа, Креста, мучеников и Крови Христовой; фиолетовый – для дней и времени покаяния (Рождественского поста, Семидесятницы, Великого поста и т. д.); черный – для Страстной пятницы и заупокойных служб; зеленый – для дней, которым не свойственны собственные цвета. В исключительных случаях фиолетовый уступает место розовому – во время Gaudete и Laetare, то есть в третье воскресенье Адвента и в четвертое воскресенье Рождественского поста. Использование голубого характерно для некоторых диоцезов во время немногих местных праздников в честь Девы Марии.

Эта экономическая и социальная этика, регулирующая цвета одежды, широко содействовала продвижению черного цвета в Западной Европе в конце XIV – XV веков. Черный цвет, до тех пор исключенный из парадной одежды, в частности, потому, что не было способа сделать его насыщенным и ярким, постепенно входит в моду. Явление это, по всей видимости, зарождается в Италии после Великой Чумы – в 1350 – 1380 годах; затем за несколько десятилетий оно захватывает весь Запад. В XV веке в кругах знати черный становится не просто популярным цветом, а настоящей «величиной», новым (или заново обретенным) полюсом цветовой шкалы. Отныне красильщики изощряются в изобретении технических и химических возможностей для изготовления глубоких и сочных оттенков черного, черных тонов, которые отливают ярко-синим или ярко-коричневым, которые устойчиво держатся как на шерстяном сукне, так и на шелковых тканях. Все, чего предшественники не могли добиться веками, удалось осуществить за два-три поколения.

Исследования этой темы помогли бы понять, как и почему Реформации удалось столь быстро и эффективно поднять престиж черного цвета. А кроме того, каким образом удалось постепенно продвинуть – и в области богослужения, и в области социальной этики – цветовую шкалу «черный – серый – белый», которая, наряду с распространением печатной книги и гравюры, весьма способствовала противопоставлению черно-белого мира и мира цветного».

Врач во время эпидемии чумы в Риме в XVII веке (гравюра Пауля Фюрста, 1656)

«Стремление к простоте и строгости выражается в подборе цветовой гаммы костюма, из которой исключены все яркие цвета, считающиеся непристойными: в первую очередь красный и желтый, а также розовые, оранжевые тона, все оттенки зеленого и даже некоторые оттенки фиолетового. Зато обильно используются темные тона, оттенки черного, серого, коричневого, а также белый, достойный и чистый цвет, предпочтительный для детской (и иногда женской) одежды. Синий допустим в том случае, если выглядит неброско. Все, что пестрит, все, что, облекая человека, делает его «похожим на павлина», – это выражение принадлежит Меланхтону – сурово осуждается. Как и в случае с убранством храма и литургией, Реформация снова выказывает отвращение к полихромии».

«Однако оставим секты в стороне и вернемся назад, чтобы проследить, каким образом ношение строгой одежды, за которое ратовали все великие реформаторы, обеспечило черному цвету, популярному в Европе уже в XV веке, столь длительный и небывалый успех. Черный протестантов фактически соединился (если не слился) с черным католиков и сделался в результате самым распространенным цветом в европейской одежде с XV по XX век (что не было характерно ни для Античности, ни для большей части Средневековья). Однако проблема не так проста – ведь у католиков существует два черных цвета. С одной стороны, черный королей и знати, ведущий происхождение от бургундского двора эпохи Филиппа Доброго (который всю жизнь носил траур по отцу Иоанну Бесстрашному, убитому в 1419 году) и затем перешедший к испанскому двору как часть бургундского наследства. Испанский двор, по крайней мере до 1660-х годов, задавал моду в кругах знати и устанавливал правила придворного этикета, и все европейские дворы начала Нового времени в той или иной степени подпали под влияние моды на черный цвет. С другой стороны, существует монашеский черный — цвет смирения и воздержанности, а также цвет всех движений, которые в конце Средневековья в том или ином виде стремились восстановить чистоту и простоту ранней Церкви. Это цвет Уиклифа и Савонаролы. Он также станет цветом Контрреформации, которая четко разделила в цветовом отношении церковь с ее богослужением и верующих: по одну сторону – богатство и изобилие, по другую – скромность и умеренность. Когда Карл V Габсбург одевался в черное – а так он поступал почти в течение всей своей жизни, – речь не всегда идет об одном и том же черном цвете. Иногда это аристократический черный, восходящий к пышной моде бургундских герцогских дворов; иногда, напротив, это неприметный монашеский цвет, восходящий к нормам средневековой этики цвета. Именно этот последний цвет сближает его с Лютером и – самое главное – предвещает постепенное схождение католической и протестантской этики, которое в конечном итоге приведет к возникновению – и весьма неожиданному – такого явления, которое в Европе XIX – XX столетий окрестят «буржуазными ценностями».

«Самый известный пример такого протестантского и хромофобского поведения связан с именем знаменитого Генри Форда (1863 – 1947) – основателя одноименной автомобильной фирмы, а также пуританина, неизменно озабоченного этическими вопросами, какой бы области это ни касалось: несмотря на пожелания покупателей, несмотря на двухцветные и трехцветные автомобили, выпускаемые его конкурентами, он до конца жизни, по моральным соображениям, продолжал выпускать машины исключительно черного цвета».

Источник: Мишель Пастуро

Изображение: Rights to the Photographer / Chanel