Манифест «Против кураторства» Штефана Хайденрайха
Зачем нужен арт-куратор, если искусство говорит само за себя? Неужели зрителю в XXI веке нужен курируемый контент, когда со всех сторон медиа убеждают его быть творцом своей судьбы, или зритель настолько глуп, что ему нужно все объяснять? Может ли в демократическом обществе видение одного-единственного человека заменить собой плюрализм точек зрения художников и зрителей? Не является ли в эпоху инфоконтента, самостоятельно курируемого потребителем, фигура куратора авторитарным анахронизмом? Как можно курировать выставку без специализированного искусствоведческого знания?
В июне 2017 года немецкий критик Штефан Хайденрайх опубликовал в Daily Zeit манифест «Против кураторства», сразу переведенный на английский и французский язык и имевший резонанс в профессиональной среде. В эпоху, когда в России фигура куратора выдвигается на первый план, в университетах появляются специализированные программы по кураторству, подобные тексты способствуют рефлексии по поводу курируемого арт-контента и позволяют попытаться обеспечить наиболее честное, открытое и гармоничное функционирование арт-мира. С разрешения автора я ниже привожу перевод текста на русский язык.
Кураторство недемократично, авторитарно, непрозрачно и коррумпировано. Без объяснения причин, без обсуждения, кураторы выбирают художников и решают, где, как и что выставлять. Как же так получается, что в мире искусства, где так много внимания уделяется свободе, вся власть сосредоточена в руках этих выставочных автократов?
Последствия кураторской эпидемии не ограничиваются выставочной деятельностью и влиянием на весь арт-мир. С тех пор как существует кураторство — фактически не так долго — художники приспособились к новой системе экспонирования. Сейчас они создают свои работы во всех тематиках, поскольку кураторы часто предпочитают выбирать тему для выставки.
Результатом является появление предметов искусства и выставок «о чем-то». Возвращаются отношения заказчик-исполнитель, которые долгое время считались подозрительными. Формально художники автономны, они могут делать то, что хотят. И кураторы могут делать то же самое. С тонкой разницей, что последние решают, что подлежит экспонированию на выставке, а что нет.
Кураторы не несут ответственности за то, что они делают, тем более перед общественностью. Тем не менее, поскольку денег на выставки выделяется все меньше, приходят на помощь галереи и коллекционеры, которые вносят свою лепту. В результате многие выставки сводятся к маркетинговой деятельности в пользу арт-рынка.
Там, где общественность все еще платит, считается хорошим тоном служить политическому консенсусу. По крайней мере, произведения искусства «о чем-то» имеют то преимущество, что не могут полностью отвернуться от остального мира и уйти в праздную абстракцию, как это было в позднем модернистском искусстве. В конечном счете все это приводит к множеству крупных выставок, посвященных иммигрантам, маргинализованным группам, нестабильным условиям жизни, гендерным отношениям, угнетенным народам и экологическим проблемам. Конечно, все эти темы достойны и важны, но обычно искусство курируется и управляется, причем никто, кроме куратора, не имеет права голоса в выборе. Можем ли мы занять человеческую и прогрессивную позицию по отношению к содержательной составляющей искусства для демократизации арт-бизнеса?
Вместо того, чтобы публично обсуждать выбор и критерии, к спискам выбранных художников относятся как к государственной тайне. Более того, посредничество считается самой насущной проблемой для кураторов. Неудивительно, что если авторитарные правители хотят представить свои решения людям, посредничество — это то, где концы смыкаются. В этом заключается главная проблема, как можно склонить в большинстве своем неосведомленную публику к принятию, безусловно, благих намерений деспота? Конечно, только через посредничество.
Критика с особым рвением поддерживает культ посредничества кураторов между художниками и обществом. Иначе выставочная деятельность не принесет желаемого результата. Куратор никак не сможет повлиять на нее. Когда выставка смонтирована, работа куратора выполнена. И с тех пор, как зрители деградировали до простых объектов посредничества, никто не обеспокоен их мнением. Без власти, критика упала до уровня простой декорации. В художественных журналах критика заполняет страницы между рекламными объявлениями. Вместе с большинством теорий, распространенных в области искусства, ее уровень в значительной степени упал до уровня воспевания работы кураторов с декоративной философской флористикой.
Историки искусства должны знать, что все может быть по-другому. Экспонирование предметов искусства не всегда было делом автократов. Было время, когда кураторы должны были заботиться о сравнительно скучной работе по хранению, изучению и реставрации предметов из коллекции музея. Основные выставки, такие как первые года существования Documenta, служили констатации состояния современного искусства. Конечно, выставки курировались, но были критерии. И эти критерии обсуждались. С тех пор, как кураторство было брошено в жернова личностных пристрастий, критерии были стерты, вследствие чего появились дискуссии по поводу приемлемости кураторства.
Возвращаясь к истории, в период до 1920 года, люди сталкивались с институцией жюри, в основном состоящей из художников в публичных дискуссиях перед собственными произведениями искусства. Важные выставки были организованы обществами художников и художественными клубами, такими как Зондербунд в Дюссельдорфе и Кельне или Сецессион Мюнхена, Вены и Берлина. Самая продуктивная фаза раннего модернизма была отмечена коллективно кураторскими и публично обсуждаемыми выставками.
Когда модернизм достиг своего пика и превратился из прогрессивного в консервативное движение, кураторство вошло в моду. После того, как институциональная власть была взята, она должна была быть удержана кем-то, и сильные должны были встать в ее главе.
В качестве предшественников кураторства обычно называют Александра Дорнера, который работал в Ганновере в течение 1920-1930-х годов, и Виллема Сандберга, который начал работать графическим дизайнером в музее Стеделейк в Амстердаме и работал над принципом современного кураторства до и после Второй мировой войны. Решающее изменение произошло с Documenta 1972 года, когда Харальд Зееман уже грелся в лучах собственной кураторской славы.
Были художники, которые не пропустили драму этого переворота. Даниэль Бюрен предупредил, что отныне это уже не искусство, а выставка выставки, превратив куратора в художника. Еще более резко заявил Роберт Смитсон в своем эссе «Культурное заточение»: «Культурное заточение появляется, когда куратор налагает свои собственные ограничения на художественную выставку, а не просит художника установить его ограничения. Предполагается, что художники впишутся в эти шарлатанские категории. Некоторые художники воображают, что они смогут удержаться на плаву в этой системе, которая на самом деле уже поглотила их. В конце концов, они поддерживают культурную тюрьму, которая выходит из-под их контроля».
Как такое количество власти смогло оказаться в руках кураторов? Ответить на этот вопрос, помогает беглый взгляд на историю музеев. Большинство из них были основаны около 1800 года с целью дать новым национальным государствам культурную идентичность. После середины XX века эти государства превратились в чистые экономические единицы. Культурная идентичность осталась для потребления. Коллекционирование искусства все более сосредотачивалось в частных руках, как и все остальное. Таким образом, старые музеи потеряли смысл своего существования. Сокращение бюджетов заставляло их ограничивать покупку новых предметов искусства. Вместо этого они решили задачу заполнения своих пространств с помощью временных выставок. Кураторы пришли своевременно.
Что может заменить кураторство? Старые музеи и их коллекции не вернут свои прежние функции. Ассоциации художников давно потеряли собственную прогрессивную мотивацию. Но можно было бы возродить их, уступив им некоторую власть. В целом задача состоит в том, чтобы создать ситуацию, в которой выставочная деятельность может быть вновь демократизирована. Это влечет за собой обсуждения не только после, но и до выставки, чтобы влиять на ситуацию, изменять и принимать решения.
Нужно задуматься над тем, как вовлечь в принятие решений сторону, забытую в значительной степени миром искусства. Я не говорю об 1% людей, которые могут позволить себе инвестировать в искусство, но и всех других, кому интересно искусство, при условии, что они интересны миру искусства, конечно, не только путем представления их жизни в видеороликах, фотографиях и картинах, но и отдав часть фактической власти для принятия решений из рук меньшинства в руки большинства.
Как сделать это изменение возможным? Этот вопрос всерьез могут задавать только те, кто никогда не пользовался социальными сетями. На всех онлайн-платформах люди уже давно привыкли создавать свои собственные плейлисты, решая, на кого подписываться, какие фотографии публиковать и о чем писать. Никто больше не удовлетворен курируемый контентом, а создает его сам. Поэтому наше требование к музеям, ассоциациям художников и кураторам — это отбросить кураторство, привлечь зрителя, демократизировать выставочное дело!
